Том 20. Письма 1887-1888 - Страница 138

138

Я сослался на то, что никогда не писал пьес и боюсь не оправдать надежд, которые возлагаются на меня как на драматурга.

— Вздор, чепуха! Нужно же начинать, батенька. Пьесы — это хлеб для нашего брата. Напишите двадцать пьес, они дадут вам целое состоянье! <…>.

„Гамлет, принц датский“ начат был Чеховым на четвертушках листа писчей бумаги, сшитых в тетрадку. Это был любимый размер бумаги у Чехова для более или менее больших вещей. На таких же четвертушках была написана „Степь“. Маленькие рассказы он чаще писал на долгих и узких полосках тонкой писчей или почтовой бумаги. В „Гамлете, принце датском“ Чеховым был написан перечень предполагаемых действующих лиц, к которым я мог добавить еще несколько лиц, смотря по желанию, и затем от 200 до 250 строк текста <…> Среди критики театральных порядков предполагалось коснуться легкости закулисных нравов (Офелия должна была походя изменять Гамлету) и жестоко пощипать провинциальных антрепренеров за кулачество, некультурность и т. п. Взгляд на них у Чехова был самый мрачный.

Действие пьески происходило за кулисами провинциального театра во время репетиции „Гамлета“. Отсюда и название — „Гамлет, принц датский“. Первое действие начиналось сборами на репетицию. Раньше других являлись два актера, из которых один — Тигров (фамилия принадлежала Чехову), игравший тень Гамлета, рассказывал о своих многолетних актерских скитаниях по глухим провинциальным городам. В его очень забавном, в общем, рассказе была одна чисто чеховская черточка:

— Придешь, в „Гранд-Отеле“ остановишься — в каждой захолустной норе или „Европейская“, или „Гранд-Отель“ есть…

Первое действие должно было закончиться скандалом и общим кавардаком.

Во втором действии предполагалось дать сцену из „Гамлета“.

Подумав над первым действием, я набросал несколько комбинаций и план первого действия до конца. Непривычка писать для сцены сказалась в том, что, вместо скандала и общего кавардака, в первом акте получилось много диалогов, хотя и забавных и довольно живых. Оставив для себя копию, оригинал „Гамлета, принца датского“ вместе со своими набросками я отправил Чехову и стал ожидать результатов письма.

Чехов ответил краткой открыткой <до нас не дошла>; признавая мои усилия обработать и закончить первое действие не безнадежными, он обещал после постановки „Иванова“ прислать более подробное письмо с отметкой допущенных мной ошибок.

27 ноября я получил это письмо» (А. С. Лазарев-Грузинский. Пропавшие романы и пьесы Чехова. — «Энергия», сб. III. СПб., 1914, стр. 166–170). Эту же историю А. С. Лазарев-Грузинский кратко рассказал в письме к постоянному своему корреспонденту — Н. М. Ежову 24 ноября 1887 г. (ЦГАЛИ).

335. Н. А. ЛЕЙКИНУ

15 ноября 1887 г.

Печатается по автографу (ЦГАЛИ). Впервые опубликовано: Лейкин, стр. 366–367.

Ответ на письмо Н. А. Лейкина от 12 ноября 1887 г.; Лейкин ответил 26 ноября (ГБЛ).

…репетуется новая пьеса Шпажинского…— Драма И. В. Шпажинского «Княгиня Куракина». Премьера состоялась в Малом театре 15 ноября.

Вспомните-ка, как Гоголь бесился, когда ставили его пьесу! — Речь идет о постановке «Ревизора». См. «Отрывок из письма, писанного автором вскоре после первого представления „Ревизора“ к одному литератору» и «Предуведомление для тех, которые пожелали бы сыграть как следует „Ревизора“», а также воспоминания П. В. Анненкова («Литературные воспоминания». М., Гослитиздат, 1960, стр. 81).

336. В ОБЩЕСТВО РУССКИХ ДРАМАТИЧЕСКИХ ПИСАТЕЛЕЙ И ОПЕРНЫХ КОМПОЗИТОРОВ

16 ноября 1887 г.

Печатается по подлиннику (ЦГАЛИ). Писарская копия, подпись собственноручная. Впервые опубликовано: сб. «А. П. Чехов», М., 1947, стр. 119.

Вступить в Общество Чехову посоветовал Н. А. Лейкин (см. примечания к письму 333).

337. Ал. П. ЧЕХОВУ

20 ноября 1887 г.

Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: без приписки — Письма, т. I, стр. 350–352; полностью — ПССП, т. XIII, стр. 392–393.

Год устанавливается по описанию премьеры «Иванова» в театре Корша.

Выход бенефицианта — Н. В. Светлова в роли Боркина.

Меня вызывают 3 раза…— «А. П. ни за что не хотел выходить на вызовы, и его почти вытащили артисты во главе с В. Н. Давыдовым, игравшим Иванова. Смущенно раскланивался А. П. и бессознательно отвечал на ободряющие пожатия руки Давыдова», — вспоминал Ф. Мухортов («Чеховский юбилейный сборник». М., 1910, стр. 429).

…публика не понимает этой смерти ~ у меня есть вариант). — Вариант «Иванова», игравшийся на премьере, сохранился в Центральной театральной библиотеке им. А. В. Луначарского в Ленинграде (машинопись, ценз. разр. 6 ноября 1887 г.). Финал был таким:

«Саша. Николай, пойдем отсюда… (Берет его за руку)

Лебедев (Львову). Я как хозяин дома… как отец своего зятя… то есть дочери, милостивый государь…

Саша (громко вскрикивает и падает на мужа). (Все подбегают к Иванову).

Лебедев. Батюшки, он умер… Воды… Доктора…

Шабельский (плача).

Все. Воды… Доктора… Он умер…»

Рецензент «Московского листка» П. Кичеев писал: «Финал этот заключается в том, что когда во время ужина, по случаю свадьбы Иванова с девицей Лебедевой, в квартиру, где происходит этот ужин, врывается, по воле г. Чехова, доктор Львов и публично, в последний раз, обзывает его, Иванова, подлецом, то он оказывается так чуток к оскорблению, что умирает от разрыва сердца, а симпатичная тоже автору вдова — девица Лебедева обзывает доктора палачом и падает в обморок» («Московский листок», 1887, № 325, 22 ноября).

138